Когда хариус теряет голову

Категории статьи: Хариус / Ленок / Большая Речка / Рыболов Elite
КТО ВЗЯЛ ПЛАВНИК?

Утром плавника на месте не оказалось, только маленький кусочек кожицы виднелся на гвозде. Значит, ночью, пока я спал, кто-то подходил к зимовью и взял плавник!

Отбросив тревоги и взяв с собой только самое необходимое, я отправился дальше вверх по Большой Речке.
Тропа продолжала петлять то по прижимам, то по тайге; по поваленным деревьям перескакивала через многочисленные притоки, на ней все чаще и чаще стали попадаться следы диких животных. Я почувствовал неприятный запах разлагающейся падали. Боясь встречи с медведем, решил предупредить хозяина тайги, что он здесь не один: для этого посуду и консервы в рюкзаке я уложил так, чтобы при ходьбе они грохотали. Заслышав шум, косолапый обычно уклоняется от встреч, уходит в сторону.

Река суживалась и мелела. Она бежала сплошным перекатом, разбиваясь у валунов на небольшие струи.

Места, где может стоять рыба, мне известны: это кругляк - петляющий участок реки, где перекат переходит в единый быстрый поток, бьющий под один из берегов, а затем разливается широким мелким плесом (рыба стоит рядом с течением); глубокая и быстрая струйка, собравшая в одно целое несколько струй (рыба стоит в конце струи и рядом с нею); и, наконец, яма, где перекат сменяется спокойным глубоким течением (рыба стоит в начале и конце ямы).

Тропинка с каждым километром становилась все менее заметной, иногда совсем исчезала, и тогда приходилось идти по лесу напролом. Первая зимовальная яма должна быть у впадения в реку притока Осиновки, но там я ее не нашел и решил идти до развила, где одинаковые по размеру Правая и Левая Большие Речки сливались в одну реку и образовывали глубокую и длинную, около 70 метров, струйку.
Природа дышала здесь первозданной красотой.

Не было ни кострищ, ни ржавых консервных банок, ничего другого, что бы выдавало присутствие человека в этом диковинном уголке забайкальской тайги. Редко кто заходил в эту глушь, где от восторга замирало сердце...

Рыба на развиле была. Чтобы понять это, не обязательно было забрасывать снасть. От реки исходила мощная аура рыбьего присутствия, и от этого ощущения в крови закипал азарт.

Но хариус не был таким простачком, чтобы сразу садиться на крючок.

Он делал частые ложные "нажимы" или вообще не обращал внимания на приманку, и мне пришлось поменять уйму мушек, чтобы найти ту единственную, связанную из зеленоватого мохера, с ножками из конского волоса, при виде которой рыба теряла голову и клевала почти при каждой проводке.

А как он сопротивлялся, как боролся за жизнь, этот большереченский "черныш"! Он обручем свивался в кольцо, метался по всей яме и упорно не подходил к берегу, раз за разом обрывая немецкую чудо-леску 0,2 мм. Пришлось ставить леску потолще, но тогда становилось страшно за целостность "телескопа".

Я облавливал струйку, спускаясь вниз по течению, потом снова поднимался - и так по кругу.

За каждый проход попадалось в среднем по пять хариусов, периодически клев разом прекращался, и тогда я тоже делал перерыв: видимо, рыба настораживалась.

День незаметно угасал, пора возвращаться, но невозможно было оторваться от такой рыбалки! Вдруг рыба начала срываться, подряд сошло несколько крупных хариусов. Я понял это как предупреждение: "Хватит, поймал свое, не жадничай!"



Встреча с крупным ленком
В пенных водах Индигирки
Хариус по первому снегу
Рыбалка на Большой речке
Король половинки