Рыбалка на Большой речке

Категории статьи: Хариус / Ленок / Большая Речка
Следы тянулись цепочкой вдоль реки, выделяясь на снегу сиреневатыми подпалинами овальной формы, и пропадали метрах в двухстах впереди, в густых зарослях черемухи. Их оставили два человека. Не ранее как вчера сошли они здесь с дороги и, проваливаясь по щиколотки в снег, направились вверх по Большой речке.

"Вот и здорово, - подумал я, - идти за ними будет гораздо легче, нежели первым". Прокладывать тропу по снежному насту у меня не было никакого желания, и я, стараясь ступать след в след, быстро зашагал за незнакомцами.

Большая речка популярна у прибайкальцев. Есть здесь и хариус, и ленок крупный, налим стоит в холодных ключевых ямах, а по осени сюда из Байкала на нерест идет омуль. Правда, летом уходит рыба в самые верховья, аж до Хамар-Дабанского хребта, и достать ее трудно. Зато по осени, когда заканчивается нерестовый ход омуля и за ним, подбирая лакомую икру, спускается хариус, начинается лучшая рыбалка. И чем позднее осень, чем морознее погода, тем крупнее идет хариус, которого из-за темной, отливающей синевой чешуи называют здесь "черным".

Достигает черныш веса в два килограмма и полуметровой длины, но обычно попадаются килограммовые. А поскольку во время скатывания в Байкал хариус собирается в ямах в большом количестве, то при удачном стечении обстоятельств, везения и сноровки уловы некоторых счастливчиков бывают попросту неподъемны.

Немного на Большой речке таких ям. И чтобы добраться до них, надо пройти не один километр по дикой тайге, продраться сквозь залом черемушника, еще с августа объеденного местными мишками, и, прокарабкавшись по крутой скале над бушующим внизу порогом, наконец-то выйти к заветному месту.

А как придешь на ямку, тут же собирай снасти, поскольку речка хоть и называется Большая, на самом деле шириной не больше двадцати метров. Поэтому каждый рыболов, махающий на одной с тобой яме своим удилищем, воспринимается не слишком-то радостно - придется поделиться с ним своей возможной добычей.

До моей любимой ямки идти надо было по свежему снегу около пяти километров. Занятие не слишком заманчивое, и поначалу я искренне радовался, что для меня уже прошли ходоки. Следы переваливались по невидимой сейчас летной тропе, ныряли под поваленные деревья, прыгали через протоки и притоки Большой, вылезали на косогор и явно вели к тому же месту, куда направлялся и я. На сердце заныло предчувствие, что на "моей" ямке со вчерашнего дня рыбы уже нет.

И тут я остановился как вкопанный. Следы были вчерашние. И они шли только вверх по реке. Обратных следов не было. Я тревожно огляделся. Сразу же вспомнились рассказы местных жителей о встречах с медведем, разоренных ульях, пропавшей корове... Добавлять к ним историю о невернувшихся рыболовах почему-то не хотелось.

Вокруг были слышны только успокаивающие звуки природы: однообразно шумела река, дробно стучал дятел о сухую лиственницу и переливчато свистели поползни.

Наверное, мои предшественники возвращались назад по другому берегу, успокоил я себя и, набравшись смелости, пошел дальше. Однако шаги мои стали горазда осторожнее, а к окружающим звукам я стал прислушиваться более осмысленно.

Яма встретила меня радостным журчанием переката и заманчивой темнотой. Страхи сразу же исчезли - включились рыбацкие рефлексы, и руки задвигались в автоматическом режиме, собирая снасти, а душа взволновалась в предвкушении первого заброса.

И вот поплавок, прыгая по волнам красным маячком, помчался по струе. Вот он напротив меня, проплыл ниже, начал сматывать леску с катушки... Топить его никто не захотел.

Я спустился пониже. Здесь течение было послабее, а глубина увеличивалась до полутора метров.

Напряжение растет, обстановка накаляется: уж тут-то точно должна быть рыба. Так и есть! Поплавок со свистом уходит под воду, подсечка - и удилище принимает форму вопросительного знака. Один сильный рывок на том конце лески - и вопрос превращается в восклицательный знак, когда "ноль второе" достижение современной химической промышленности лопается от непомерной тяжести. Такое мог учудить только ленок.

Природа равнодушно внемлет тому, что я говорю в отношении качества лески, своего невезения и упущенного ленка, пока привязываю вторую мушку.

Вторая мушка удачливей. На нее я вытаскиваю средненького харьюзка, затем еще одного. А где же "черный"? Прохожу еще ниже. Здесь течения почти нет, вода темнеет глубоким омутом, а весь берег изщерблен вчерашними следами. Поклевку черного хариуса можно узнать сразу. После подсечки он сначала стоит на месте, и удочка на несколько секунд застывает в неудобном согнутом положении. При сопротивлении он давит больше своим весом, чем силой, а при подходе к берегу, увидев рыболова, начинает кувыркаться. Вот это-то и есть самый опасный момент: не вылетит крючок, так порвется леска.

Однако этого "черныша" я вытащил без особых хлопот, подтащил к урезу воды и ногами отбросил на берег.

Сердце еще не успокоилось от радостного волнения, как на мушку сел второй... он же - последний.

Больше не клевало. Ни на перекате, ни на шавере, ни в яме. Я менял мушки, подсаживал опарыша, ставил поплавок на различную глубину - бесполезно! Хариуса не было. Конечно, четыре рыбы тоже неплохо. Но ведь я взял с собой такой большой рюкзак! Настроение опустилось до отметки грустного разочарования.

Порыбачив еще немного, я поплелся домой. Чтобы проверить свою догадку, перешел на другой берег: да, вчерашние незнакомцы, выловившие рыбу у меня из-под носа, возвращались назад здесь. На этот раз я шел по их следам без всякой радости. Кажется, сегодня я усвоил урок: первым быть труднее, но вторые довольствуются остатками.

Скоро я вышел к свежему кострищу. Рядом под кустами в снегу виднелась глубокая вмятина, видимо, от рюкзака. Я пригляделся: вокруг нее валялись крупные чешуйки черного цвета. И почему я не приехал сюда позавчера?!

В. Перваков

РЫБОЛОВ 6/1999


Хариус по первому снегу
Тибельти, хариусы, цветы и смородина…
На мосту
Король половинки
Когда хариус теряет голову