Как донские казаки к Угрюм-реке ходили
Категории статьи: Хариус / Ленок / Таймень / Окунь / Рыбацкие истории / Рыболов EliteДо впадения в Тею оставалось несколько километров, когда несколько наших забросов принесли еще пару ленков и - чего я ожидал не сразу и менее всего — хватку тайменя или крупного ленка. От неожиданности я ослабил фрикцион, забыв, что у меня стоит довольно прочная «плетенка». Рыба рванула вверх, против течения. Лодку относило к перекату, а жена, сидящая на веслах, просто не справлялась с течением. У прижима лежал затопленный кедр, и следовало поспешить.
Я форсировал подмотку катушки, и рыба сама, развернувшись, метнулась под лодку, да так ретиво, что мне пришлось опустить конец спиннинга в воду. Обводя спиннинг вокруг лодки, я невольно пальцем задержал шпулю, чуть отдающую «плетенку» с фрикциона, и рыба получила возможность рвануть со всей мощью зацепившийся у края рта тройник. Усилие ослабло, и я невольно выдернул освобожденную блесну. Скорее всего, это был таймень, так как последующие ленки брались уверенно, и тройники приходилось извлекать из рыбьих пастей только в лодке. Когда долго не ловишь тайменя, забываешь о его твердых челюстях, пробиваемых не всеми крючками, тем более когда спиннинг с мягким строем. Тея встретила нас молочно-глинистой водой, больше присущей нашей мутной Кубани. Это происходит из-за золотодобывающих драг. Вода едва просматривалась на полладони, и о блеснении не могло быть и речи. И хотя рыба брала на всяческие животные насадки, и местные рыболовы ловили хариуса на короеда и червя, даже таймень брал по ямам на живца, нас такая рыбалка не сильно привлекла, поэтому решили идти до Бельмо, где нет золотодобычи и реки почище.
74 км до Бельмо мы проплыли за два дня, двигаясь меж тянущейся до горизонта тайгой слева и кирпично-красных осыпей высокого правого берега. Тайга застыла в мареве июльского дня, и лишь стаи гагар поднимались с ближайших плесов, спасаясь от нашего появления перелетом за следующий поворот. Комары и мошка пока беспокоили немного, и мы выбирали места для бивуака на длинных каменных косах, на лето утопающих в луговых цветах. Каждая новая река в тайге появляется как-то внезапно. Предчувствуешь, что вот здесь она должна быть, но поворот за поворотом - и ничего нет. Но вот показались более высокие сопки другого берега, и Тея вышла в пологую долину, оставив высокий берег далеко позади.
Бельмо уже шириною отличалась от своей младшей сестры. Вода в реке имела торфяной оттенок и тоже не отличалась прозрачностью, течение было слабым. Стаи окуней и ельцов разбегались при появлении наших лодок у берегов, и, судя по мелким всплескам, только они и хозяйничали тут в это жаркое лето. Попытки ловить спиннингом и нахлыстом только подтвердили это предположение. Следовало искать холодный приток, и первым таким оказалась Куромба.
Карта ничего не говорила о населенных пунктах ниже впадения Теи в Вельмо, а между тем они были, и не совсем обычные, во всяком случае, для нас...
Километров через шесть мы увидели заметное оживление в безлюдной тайге: дымки с бревенчатых капитальных изб, шум сноповязалки на левом берегу и несколько косарей в одинаковых красных рубахах. Начитавшись интернет-сообщений от разного рода туристов, что староверы, в основном люди угрюмые, живут обособленным своим мирком, мы с опаской подплыли к деревне в устье Куромбы. Где-то подспудно я понимал, что народ в этой тайге такой же добрый и гостеприимный, как и в тайге на Алтае, Сахалине, Байкале, но уж слишком много натворили туристы, не знающие таежных законов... Отсюда и недоверие местных жителей ко всем прибывающим сюда.
Аккумулятор на моей камере окончательно сел, а на берегу раздавался треск движка, обещая возможность подзарядки, и мы осторожно причалили в полусотне метров от ближайшей избы.
Японский портативный движок качал воду в огород, заманчиво сверкая клеммой, подходящей под мой шнур для зарядки. Невдалеке возился паренек с характерной рыжей бородкой. Мы разговорились. Женщины в лодках тоже успокоились и, выйдя на берег, сели на большой ствол спиленного кедра у воды. Через полчаса у нашего кедра собралось несколько человек, в основном женщины и дети в одинаковых красных рубашках, все они с любопытством созерцали редкую в этих местах экспедицию.
Петр, как звали моего собеседника, показал нам все приметы их староверской жизни, из которых я сделал вывод, что староверы - скорее не последователи религиозной догмы, а люди, предпочитающие жить своей жизнью: охота зимой и рыбалка летом, сохранение с трудом распаханного в лесу поля, сенокос, воспитание детей, ведение своего хозяйства независимо и свободно от государства. Возможно, в этом и есть истинная демократия, о смысле которой все продолжается спор на «материке». У них своя учительница, своя швея, одинаковые красные рубашки которой мы заметили на сенокосе. Все встреченные дети в длинных платьях вежливо с нами здоровались, и, возможно, их счастье было именно в том, что пока не вторглись в их жизнь компьютерные страшилки из нашей цивилизации. Мы с удовольствием выпили свежего парного молока, посмотрели, как строится изба, которая будет способна выдержать фантастические для нас морозы под... — 70°С - оказываются, здесь бывают и такие!
Петр и его соседи долго стояли на берегу у впадения затерянной в тайге Куромбы и махали нам платками и руками, оставаясь наедине со своей таежной судьбой, вдали от мира «новой веры»...
Когда-то в период «большой воды» сюда поднимались баржи, и на берегах кое-где остались километровые знаки. Столбик и три цифры показали нам, что до впадения в Тунгуску оставалось 186 км по Бельмо, плавно несущей свои воды по бескрайней тайге Заангарского плато.
По Енисею, Бахте и далее
Как донские казаки на резиновой лодке Байкал и Лену покоряли
Туры в Таиланд – рай для всей семьи!
По Киренге и Улькану. Из рыбацких рассказов.
В краю тайменей. О.Соболев